Пани Зофья. У вас колесо отвалилось - Яцек Галиньский

зашла в тупик. Я потратила впустую целый день и ни на шаг даже не приблизилась к шефу преступной группы. Вместо этого я накинула себе на шею петлю, которая рано или поздно должна была затянуться.

– После недавней попытки ограбления я вынесла его вещи и спрятала свои драгоценности, – призналась блондинка.

– А где эти вещи?

– На чердаке.

– Тогда, дорогуша, давай быстро за ними! Ты же не думаешь, что я полезу туда со своим больным бедром. Но перед этим дай мне чаю и что-нибудь перекусить, потому что я чувствую, как падает сахар в крови. День сегодня очень утомительный.

Я села на старый деревянный табурет. А блондинка, шмыгая носом и всхлипывая, принялась делать мне бутерброды. Все с ней будет в порядке. Она оценит этого адвоката, когда узнает, что все это обман. Она сможет писать длинные и полные ласковых слов письма в тюрьму.

– Есть! – воскликнула она, спускаясь по маленькой складной лестнице.

Она протянула мне небольшую картонную коробку. Я отложила недоеденный бутерброд с копченой рыбой и чем-то зеленым сверху. Это точно была не петрушка.

– Что это? – спросила я.

– Документы.

– На бутерброде.

– Руккола.

– Отвратительно.

– Полезная.

– Интересно, для кого?

Я порылась в коробке. Бумаги, бумаги, бумаги. Я поняла, что не знала, что искать. Я вчиталась – там были договоры об отказе от прав на недвижимость, дарения, акты о передаче прав на недвижимость, свидетельства о смерти, решения о реприватизации, принятые чиновниками столичной мэрии, и др. Это были копии. Оригиналы адвокат, вероятно, хранил в более надежном месте. Видимо, он сделал себе копии в качестве меры безопасности. Однако я не знала, как ими воспользоваться. Возможно, они имели бы ценность для Боревича, но я не на это рассчитывала. Документы касались пяти домов в центре города и одного в районе Прага. Были также документы о продаже четырех из этих домов.

Пора было отправляться в путь. Я упаковала документы в свою тележку, которая верно стояла рядом со мной и почти никогда меня не подводила. Мне нужно было придумать новый план. Передать документы в полицию и освободить блондинку от подозрений к мужу.

Минутку – сколько домов было продано? Я села и снова просмотрела бумаги. Выпало несколько фотографий с какой-то попойки. На них было несколько человек. В каком-то ночном клубе. Было трудно различить лица. Я просмотрела бумаги. Один дом они не продали. Они не нашли покупателя, не смогли продать, кто-то подал иск или они еще не избавились от всех жильцов. Улица Мазовецкая, дом 20. Это моя единственная зацепка.

– Спасибо за гостеприимство. – Я встала и поклонилась. – Бумаги я забираю.

Блондинка уже перестала упаковывать вещи мужа. Она сидела на маленькой, можно сказать, импровизированной кухне, глядя в то, что осталось. В ничто.

Может быть, мне было бы жаль ее, если бы не тот факт, что она заслужила это, живя с таким человеком, и, возможно, даже создав его. И наверняка пользовалась деньгами, полученными за счет человеческих страданий. Если вообще существуют деньги, которые получены не от человеческих страданий.

– Я передам документы в полицию. Возможно, они смогут посадить вашего мужа, – попрощалась я.

– Мне все равно.

– Позвоните ему. Вы правы. Он должен быть в состоянии все вам объяснить.

– Вы так думаете?

– Вы знаете, чем занимается ваш муж, с какими людьми он встречается, какие у него есть враги. Кто-то мог подстроить ему ловушку. Разве вы не подумали об этом? Кто-то хитрый, с блестящим умом и все еще функционирующим телом.

– Пожалуйста, подождите.

– Он редкий мудак, но он никогда не предавал вас. Я тороплюсь. До свидания.

– Минутку. – Она встала и пошла за мной. – Кто вы на самом деле?

– Прощайте.

Это был один из тех случаев, когда нужно было сделать все, чтобы удержать язык за зубами и как можно быстрее покинуть место, в котором ты находишься. Так я и сделала.

Блондинка схватила телефон. Она проводила меня взглядом, ожидая соединения. Затем неистово закричала в трубку, попеременно смеясь и плача. Конечно, когда-нибудь она придет к выводу, что стоило пройти через такие эмоции ради прекрасного примирения. Может быть, еще не сегодня, но когда-нибудь точно.

Я тоже позвонила:

– Алло. Будьте добры Боревича. Это срочно.

– К сожалению, никто с таким именем здесь не работает, – ответила развеселившаяся диспетчерша.

– О, конечно. Речь идет об одном не очень умном полицейском… – Я начала объяснять, когда поняла свою ошибку.

– Да у нас здесь много таких.

– Невысокий брюнет. Он приходил ко мне домой на улицу Медзяную в связи с кражей со взломом.

– Я знаю, кто это. Сейчас соединю.

Через минуту послышался голос:

– Оперуполномоченный Михал Собещанский, чем могу быть полезен?

Я странно почувствовала себя, услышав его голос. Было почти приятно. Как будто я встретила родственника, которого давно не видела, но с которым было связано мое детство.

– Ну и обосрались же вы! – закричала я.

– О, это вы? Вы в порядке?

– Вы еще спрашиваете? Вы не представляете, через что мне пришлось пройти… Эта ваша ловушка! Ребенок мог бы догадаться. Неуклюжий сюжет прямо из дешевой мелодрамы. Они похитили меня, заставили подписать бумаги, а затем убили.

– Я понимаю. Мне жаль, что это случилось с вами.

– Это ваша вина!

– Да, и я сожалею об этом, но, судя по тому, что я слышу, я не думаю, что они все-таки вас убили.

– Слушайте, потому что у меня мало времени. У меня с собой личный архив адвоката. Все контракты, решения, вся история с датами, адресами, именами. Вы уж дальше с ними сами разберитесь.

– Вы получили их легально?

– Что это значит?

– Если они были украдены, их нельзя использовать в суде.

– Его жена пригласила меня домой и подарила их мне.

– Добровольно?

– Конечно. Еще несколько минут он будет в ресторане для богачей на улице Познаньской.

– Спасибо. Вы нам очень помогли. Я рассчитываю на эти документы, потому что, задерживая адвоката, я рискую своей карьерой.

– До свидания.

Я закончила беседу и со всех ног бросилась к автобусу.

Я была так увлечена, что не заметила бо́льшую часть пути. Я думала о своей жизни, о Хенрике, о своем сыне. Я чувствовала себя такой одинокой. Я хотела увидеть их обоих, хотя бы на минуту. Как мы идем на прогулку, держась за руки, а мой сыночек такой веселый, с энтузиазмом смотрит на мир. Хенрик на мгновение забывает тогда о своей тоске, и все, что имеет значение, – один этот момент, когда мы вместе и счастливы. Просто счастливы, а все остальное неважно.

Я нашла дом 20 на улице Мазовецкой.